top of page

Алексей Казарновский

Ненастье

Ноябрьская серая погода,

И мокрый, мутный, бесконечный снег

На город мерно сыплет с небосвода,

Как будто хочет скрыть его навек…

В рутине дня отчетливо заметна

Погоды хмурой сумрачная власть:

Покажется – все суетно и тщетно,

А может, просто жизнь не удалась?

Нашепчет снега шорох – слушай дальше, –

Что жить совсем иначе должен ты,

Полнее и осмысленней, без фальши,

Без компромиссов и без суеты…

Ненастный день войдет в любые двери,

Сомненья разбросав колодой карт…

Календари все врут! Как им поверить?

Они твердят, что за окошком март!

Таруса

Солнце в воду рассыпало яркие бусы

И блестит на стремнинах бегущей Оки,

Теплым августом домики старой Тарусы

Тонут в тихих садах над обрывом реки.

Стая галок закружит над церковью белой.

Я такую повинность придумал себе:

Постоять над рекой меж Мариной и Беллой,

Размышляя о гениях и о судьбе,

Вдоль обрыва пройти, по утоптанной глине,

Чтоб, волнуясь, на памятный камень взглянуть,

Где навеки остаться хотелось Марине…

Но судьба ей иной предназначила путь.

Облака, словно флот белоснежных фрегатов,

В небесах, что, как дали Руси, широки,

А в могиле на круче Борисов-Мусатов

Спит несчастною жертвой упрямой реки.

Дремлет кошка в тени на завалинке дома.

Здесь в тарусской глуши тишина и покой.

Пляжи, ивы, луга – все до боли знакомо –

И Поленова крыши вдали за рекой…

Предновогодний сонет

На лапы новогодней ели

Слетела светлая печаль…

Усталый год в седой метели

Навеки уплывает вдаль.

Свеча – подруга сновидений –

По капле слизана огнем,

Так старый год уносит тени

Всех тех, кто остается в нем.

А мы? Что с нами будет дальше?

Пройдя невидимый рубеж,

Продолжим жадно, как и раньше,

Среди сомнений, бед, надежд

Ловить мгновения бытия,

Пока нас двое: ты и я…

Ноябрь, Израиль, шабат

Небо дневной примеряет наряд,

Город пустой, на себя похожий,

Изредка встретится праздный прохожий,

Утро, ноябрь, Израиль, шабат…

Здешним краям незнаком листопад.

Осень – отнюдь не унылое время, –

Зреют плоды на зеленых деревьях.

Утро, ноябрь, Израиль, шабат…

Лентой вдоль моря бежит променад,

Пальмы качают пернатые кроны

В солнечном небе над сочным газоном.

Полдень, ноябрь, Израиль, шабат…

Солнце сверкнуло, как острый булат.

Яффа, причалы, рыбацкие сети,

В небе бездонном гуляющий ветер,

Полдень, ноябрь, Израиль, шабат…

Кажется, камни со мной говорят:

Помнишь? Персей, одержавший победу,

Здесь от чудовища спас Андромеду…

Полдень, ноябрь, Израиль, шабат…

Время не знает дороги назад,

В беге минут и в полете столетий

Быстро стареют вчерашние дети.

Вечер, ноябрь, Израиль, шабат…

В море пролился лиловый закат,

Солнце устало скользит за волною

Прочь, утомленное вахтой дневною.

Вечер, ноябрь, Израиль, шабат…

Город рекламным сияньем объят,

Вот и стемнело, хоть вовсе не поздно.

В дымке над морем лучистые звезды…

Вечер, ноябрь… окончен шабат…

Иссык-Куль

Земля раскрыла голубое око,

Глядит в небес распахнутую синь,

И нет границ – ни рубежей, ни сроков, –

Есть только первозданность: ян и инь.

За озером вдали чуть различимо

Цепочка дальних пиков – белый сон.

Тянь-Шань хранит на их вершинах зимы,

Пока внизу царит другой сезон.

А возле гор печальные балбалы

Глядят на мир, считая сотни лет.

Века плетут то буйно, то устало

Свой прихотливый и лихой сюжет.

День убегает, быстрый невозвратный,

Всё ярче в темном небе звездный свет.

Вон над горой всплывает аккуратный

Медведицы знакомый силуэт…

Рассвет коснется отсветом багряным

Снегов, вершин и выведет из тьмы

Петроглифы и сакские курганы,

Могилы древних данников чумы,

И многое, что позабыто втуне,

Что время разметало, словно сны.

Монголы, тюрки, древние усуни –

Где эти грозные властители страны?

Теперь уже и ночь скользнула мимо,

Иному дню мелодия своя,

И защемит в груди неутолимо

От малости людского бытия…

А между тем в теснинах Барскоона,

Где в юрте кочевой привычный быт,

Где кони вдоль реки бредут по склону,

Дух этих мест от странника не скрыт.

Увидишь вдруг, как в каменной постели

Спит время утомленное, до срока.

В пушистом пледе из тянь-шаньской ели

Под ровный шум бегущего потока…

Разговор с другом

Памяти Евгения Наконечного

Привет, дружище! Вот и я…

Гляди, как день непрочно сшит,

А знаешь, время все, бежит,

Плетя тенёта бытия.

Вон свод небес то сер, то сед,

Хоть лес неумолимо рыж.

Что ни скажу – ты все молчишь.

Такой у нас формат бесед.

А помнишь школу, пятый класс?

Там перемены буйный звон.

Жизнь впереди – чудесный сон,

И яркий мир так манит нас.

А после по путям своим

Вела нас вереница лет,

И каждый год оставил след,

Который и поныне зрим.

И был привычен жизни круг,

В котором, словно теплый свет,

Ты – мистик и в душе поэт –

Мой верный и надежный друг.

А как-то летом, помнишь, шли

Вдвоем без ясной цели вдаль,

И вилась долгая спираль

Бесед, что мы с тобой вели?..

Теперь молчишь ты – вот беда! –

Под дождь, извечный образ слёз…

Пойму ли я, что все всерьез,

Постигну ль слово «навсегда»?

А «завтра» нет, есть лишь «вчера»,

И дальше вечность – в этом суть!..

Прости, но мне теперь пора…

Зайду еще, когда-нибудь…

2 просмотра0 комментариев

Недавние посты

Смотреть все
bottom of page