Дмитрий Чарков. ПУТИ МОИ ГРЕШНЫЕ

Несвоевременное знание сильно мешает жить. Ищи сам.

«Выше Бога не буду», Александр Литвин

Разговаривая как-то с одним из моих приятелей-коллег за столиком в уютном кафе, услышал от него такую историю:

- Один мой добрый знакомый, Семёном зовут, в прошлом – философ, скажем так. В бочке не сидел, но в лихие девяностые попал под общую раздачу ваучеров с легкой руки Чубайса, как и все в то время, и обзавёлся собственным канализационным люком. Это вместо просра… сорри, «двушки». Конечно, хотел избушку лубяную, а получил ледяную. Но это другая тема. В общем, сидит однажды под новый год на краешке своего колодца, у дороги, соображает, где каплю шампанского раздобыть, чтоб хотя бы для приличия сопричастность с остальным российским народом почувствовать, и тут вдруг «мерин» с разворота его окатывает снежно-соляной жижей – припорошил слегка и метров в десяти остановился. Выскакивают братки в малиновых костюмах да при бабочках – игра слов, однако! - а Семён – шасть к себе вниз, от греха. Они к люку – пьяные, веселятся, кричат ему: «Вылезай, бродяга, шампуси нальём». А он сидит впотьмах, ни гу-гу, забился в дальний угол, крестится только. Те склонились над люком и давай ему кидать вниз чего не попади, прямо на матрац его холостяцкий – покуражились вдоволь, ну, и восвояси. Сеня переждал, пока затихло всё наверху, зажёг свечку и стал разгребать свалившееся на него сверху добро, да классифицировать его в соответствии, так сказать, с полученными навыками заведующего в свою бытность советского хозяйства - «завхоз» по-старорусски, им он и был в прошлой своей жизни, как говорят. В общем, разложил всё, как по номенклатурной ведомости, примерно в таком порядке:

«- бутыль спирта питьевого «Рояль» початый;

- кепка норковая иноземная слегка помятая;

- стаканы пластиковые разноцветные, пользованные;

- бутерброды разрозненные – где сыр, где ветчина с зеленью, навалом;

- цепь золотая, с мизинец, длиннющая;

- салфетки одноразовые пользованные;

- колечко маленькое на вид золотое, вроде женское;

- часы с браслетом, надпись «Rolex» с короной, похожи на золотые;

- удостоверение водительское на красотку Машу Попову, брюнетку с голубыми глазами – ну, ё-оомаё;

- перчатка кожаная одна;

- пачки зелени тугие в банковской упаковке ненарушенной – целых две».

…И звёздное московское небо, конечно, над головой.

Семён, понятное дело, не стал в ту ночь дожидаться поздравлений от Президента и мигом сменил дислокацию, от греха подальше: очевидно же было, что «бабки» и дорогие вещицы выпали из карманов тогдашней золотой молодёжи случайно, и что те могут повторно наведаться к нему в любой момент, если вспомнят, конечно, где что да как с ними приключилось – в те времена народ безбашенный совсем был, помнишь ведь, и долго-то молодые такие и горячие не жили. Но второй раз на те же грабли Сеня, понятное дело, не стал наступать: зарекся на недвижимость, хватило ему одной просра… сорри, «двушки». Теперь он, знаешь, кто? Именно – хозяин этой самой сети кафешек. Вот ты, дружище, можешь ли теперь сказать, как зовут его нынешнюю жену?

Я, помню, вздохнул и улыбнулся в ответ. Тут и экстрасенсом быть не нужно для вариантов:

- Марией, я думаю.

Тот молча протянул мне свою «пять».

У каждого из нас, видимо, есть свой колодец, и свой путь к нему, и каждый из нас шлифует его сам в отведенное ему для этих целей время. Жаль только, что зачастую наждачку приходится выбирать в полной темноте, и порой не руками даже…

Но я тогда не знал, верить ли, нет ли? Допускаю, что легенда обросла обязательными в таких случаях непременными подробностями, но на пустом месте они тоже не возникают. Собственно, это же дело личное – верить или нет, ведь объективная реальность от этого не меняется. Но, признаюсь, я был заинтригован.

Следующие несколько дней я бессознательно искал повод и возможность получить некое дополнительное знание – мне было безумно интересно для себя чем-то подтвердить или опровергнуть услышанную историю. Слушая тогда его, сидящего напротив, я удостоверился, что человек искренне верит в то, что говорит, и для него эта легенда – абсолютная правда, по всей вероятности. Но насколько человек может заблуждаться в своих домыслах способен был продемонстрировать только непосредственный носитель истины, то есть первоисточник информации. Мне нужно было его увидеть.

Наконец, под каким-то ничем не примечательным предлогом в том самом кафе я узнал, что Семёна Григорьевича ожидают ближе к вечеру в среду. Я очень надеялся, что в этот день не буду особо занят на своей работе и смогу каким-то образом пересечься с бизнесменом.

Так оно и вышло.

Я сидел в дальнем конце зала возле окошка и пил чай, перечитывая какие-то материалы из рабочей папки, когда мимо в сторону парковки проехал BMW – тот самый, как я предварительно разузнал. Семён Григорьевич наверняка зайдёт в офис кафе через служебный вход, поэтому у меня будет возможность с ним пересечься только по его пути туда с парковки: он не давал интервью начинающим журналистам, да и просто любопытствующим; и вообще не общался с ними, потому что «не было на то ни времени, ни интереса» – это мне с предельной откровенностью сообщили в его основном офисе на Павелецкой площади, куда я предварительно позвонил с наивным намерением просто организовать с ним встречу.

Я выскочил наружу и направился в сторону паркинга. Но, незадача, поздно: он уже быстро направлялся ко входу в здание, а его «семёрка» стояла рядом на персональном парковочном месте. Что-то, тем не менее, толкало меня вперёд, и я подошёл к автомобилю, когда его хозяин уже скрылся внутри бизнес-центра. Черный вычищенный до блеска капот, белый кожаный салон. Возле водительской двери всё ещё колыхался легкий и еле различимый запах кожи – я никогда не спутаю с чем-либо его уникальный терпкий аромат: даже выдубленная и предварительно обработанная натуральная кожа способна хранить оттиски информации, запечатлевшейся в её животных волокнах.

Запах материален. В нем присутствуют феромоны – летучие биологические продукты секреции, способные моделировать поведенческие реакции. Неоднократно подмечено, как порой какой-то запах вызывает в голове волну воспоминаний или эмоций. Также, впрочем, как и определенная музыка – это всё ягоды с одного поля, так сказать: волновые вибрации тонкой материи, вызывающие ментальные образы.

Я глубоко вздохнул, полной грудью, и медленно выдохнул. При этом мой взгляд самопроизвольно уперся в землю, а там, в шаге от автомобильной дверцы – запонка. Я наклонился за ней, поднял и тут же определил, что на моей ладони в серебряном обрамлении лежит кусочек необработанного аметиста: с природными камушками я тоже знаком не понаслышке. Да, Семён Григорьевич совсем непростой человек, если носит запонки «не в тренде» - ценность этого предмета как раз не в его монетарной стоимости и не во внешней форме, хотя дизайн, безусловно, имеет значение, уж кому-кому не знать, как не…

- Позвольте...? – вывел меня из оцепенения низкий глуховатый голос.

Я обернулся. Он стоял рядом, в шаге от своего автомобиля.

Бизнесмен протянул правую руку ладонью кверху, приглашая меня поделиться находкой. Рука не скрипача и не учителя младших классов. Я молча вернул ему запонку, взглянув при этом в глаза. Спокойный, уверенный и, я бы даже сказал, с лёгкой иронией взгляд.

- Благодарю вас, - он повернулся и быстро удалился.

С тех пор я больше никогда не видел Семёна Григорьевича.

Но кое-что информативное всё-таки он оставил при этом нашем мимолетном «пересечении»: теперь я был уверен, что очень большая доля в легенде об источнике его благосостояния соответствует истине.

По крайней мере, свой колодец он действительно отшлифовал теми самыми ладонями в отведенное ему для этих целей время.