Евгений Агуф

Когда-то мне хватало сил

Не прогибаться, быть таким,

Каким хотелось,

И делать жизнь, и не косить

Под несгибаемость оси

И мягкотелость,

Не прятаться в безликом «мы»

За муть безжизненной воды

И обстоятельств.

Сегодня, в общем, все равно,

Каким окажется вино

Последних капель.

Жизнь после правды

Прости, тебе нельзя об этом знать!

Остерегись бежать навстречу правде –

У каждого своя, а каждых рать.

Мой крик души был не последним разве?

Я так орал… я клокотал, как зверь –

Ошметки сердца вылетали горлом…

Ты веришь мне?!

Зачем?

Заплачь.

Не верь,

Что, отплевавшись сердцем, стал покорным.

Теперь тоннели не пророчат свет,

Но я за правду, будь она неладна…

Там, после правды, жизни, правда, нет,

Поэтому она так кровожадна.

Пришел, увидел и…

Пришел,

Увидел,

Победить пытался,

Соринку счастья сдуру обронил,

Вскружил воспоминанья

Не без вальса…

На остальное

Не хватило сил.

Снова землю бивнем рою

Иду и глупо улыбаюсь

В глаза обиженных собой.

Глухим показываю палец,

Слепых дурачу на слабо…

Я всем улыбчив незлобиво –

Вчерашний день всегда омыт

Слезами некогда любимых,

Но пульс важней чужих обид.

Рекой вискарь – ты все красивей

Давно ушедших с кем-то Люсь;

Я снова землю рою бивнем

И, кажется, опять женюсь.

Питер

Приблудный я… всё будто бы на чай.

Теплом души, как маслом бутерброды,

Пропитан дом; а сырость непогоды –

Есть суть и правда питерских начал.

Гранит пропитан сыростью небес,

А он нетороплив и несгибаем –

Он пофигист и в то же время барин,

Немного фрик и бесшабашный крез.

Отзывчив, никуда не тороплив,

Подернут дымом самосозерцанья.

Его дожди – души исповедальня,

И, как в рапиде, вечный длится миг.