Игорь Бурдонов. ДОЛГИЙ ПУТЬ ОДНОГО КИТАЙСКОГО СТИХОТВОРЕНИЯ
Два года назад я познакомился с уникальным человеком и великим тружеником – переводчиком и русистом Гу Юем, профессором Нанькайского университета, что в городе Тяньцзинь в Китае.
Он перевёл чуть ли не всех русских поэтов от Кантемира до ныне живущих: Пушкин, Лермонтов, Фет, басни Крылова, Брюсов, Бальмонт, Бунин, Цветаева, Рождественский, Гамзатов и так далее. Недавно перевёл Окуджаву и Цоя. А ещё прозу Горького, Пришвина, Пастернака и многих других. А ещё он знакомил нас с китайской поэзией: и как переводчик и как составитель.
Вот книги, изданные за последние 4 года. Это всё билингва: на китайском и русском.
В 99-ом награждён медалью памяти Пушкина за многолетнюю литературную деятельность в области сближения культур России и Китая.
4 января я получил от Гу Юя письмо, в котором он пишет:
«Сегодня перевел ещё одно интересное стихотворение поэта Гумилёва. Посылаю Вам посмотреть рукопись и прошу сделать замечания». Речь шла о неоконченной поэме Николая Гумилёва «Два сна».
Николай Гумилёв (1886–1921) и его поэма «Два сна».
История этой поэмы довольно запутанная. Датируется 1918 годом. Замысел поэмы возник у Гумилёва в Лондоне и Париже в момент работы над переводами из китайских поэтов, вошедших позже в книгу «Фарфоровый павильон».
В одном интервью 1917 года в Лондоне Гумилёв говорит:
«Новая поэзия ищет простоты, ясности и точности выражения. Любопытно, что все эти тенденции невольно напоминают нам лучшие произведения китайских писателей, и интерес к последним явно растет в Англии, Франции и России».
Сохранился план поэмы из 10 глав и четверостишие, которое иногда помещают перед началом поэмы. До нас дошли две главы, а остальные либо утрачены, либо так и не были написаны.
О чём эта поэма?
Её главные герои – дети: девочка по имени Лай-Це и мальчик по имени Тен-Вей. Ещё там есть домашний дракон, пять столетий охраняющий семью Лай-Це, в подземелье томится злодей, «за дерзость прозванный Манчжуром», отцы девочки и мальчика, китайские мандарины, принимают посла Тонкина (это Северный Вьетнам), Тен-Вей читает им стихи, девочка шалит, а посол успокаивает смущённого её шалостью отца, говоря:
Здесь, в мире горестей и бед,
В наш век и войн и революций,
Милей забав ребячих – нет,
Нет глубже – так учил Конфуций.
Это первый сон.
А во втором сне Лай-Це выспрашивает дракона о приснившемся ей крокодиле, пристаёт к отцу с расспросами об Индии, вместе с Тен-Веем они играют, уходят всё дальше мимо опушки, мимо квадратов рисовых полей, через лесные просеки и где-то там, в кустах, Лай-це встречает как бы свою копию, девочку по имени Муаяни.
Николай Гумилёв (1886–1921) и его поэма «Два сна». Первые публикации
Сохранились два автографа первого сна: в старой и новой орфографии. Второй сон включен в «Посмертный сборник», изданный Георгием Ивановым в 1922 году и переизданный в 1923‑м. Начало 1-го сна в изменённой редакции опубликовано в парижской газете «Возрождение» в 1926 году. Обе эти публикации объединены в четырёхтомном собрании сочинений Гумилёва, изданном Глебом Струве в Вашингтоне в 1964 году.
На рис. 4. зелёным и красным отмечены строфы автографа 2 и «Посмертного сборника», жёлтым – строфы, отличающиеся от них, чёрным – отсутствующие. Но нас будут интересовать только три красные строфы: стихи, прочитанные Тен-Веем.
Два разных стихотворения
В автографах 1 и 2 совершенно разные стихотворения. Их объединяют только темы луны, воды, утёса и облаков.
Но это не значит, что второе стихотворение написано позже первого. Более того, оно написано даже раньше самой поэмы.
Как так может быть?
Дело в том, что эти стихи первый раз под названием «Лунный свет» появляются в рукописном альбоме, в который Гумилёв вписал 76 стихотворений. Обложка – акварель работы Натальи Гончаровой, с которой Гумилёв познакомился в Париже в 1917 году.
Два варианта одного стихотворения
Текст отличается от более позднего автографа 2. На рис. 7 различия показаны синим цветом.
В альбоме отмечено, что это перевод с французского стихотворения Жюдит Готье, которое, в свою очередь, является переводом с китайского. Автором китайского оригинала назван Ли-Су-Чан.
Кто такая Жюдит Готье и кто такой Ли-Су-Чан?
Жюдит Готье – французская поэтесса и романист. Дочь писателя Теофиля Готье.
Её называли китайской императрицей парижских салонов; она была музой Вагнера, Бодлера, Малларме, любовницей Виктора Гюго.
Она стала первой женщиной – членом Гонкуровской академии в 1910 году. В тот же год награждена орденом Почётного легиона.
Жюдит начала изучать китайский язык в 1862 г., Теофиль Готье нашёл для неё учителя, китайца Дин Дунь-лина. В 1867 г. (в возрасте 22 лет!) она выпустила первое издание «Яшмовой книги» под псевдонимом Жюдит Уолтер и с посвящением Дин Дунь-лину, «китайскому поэту». Оно включало 71 китайское стихотворение в переводе на французский язык.
Жюдит Готье (1845–1917) и «Яшмовая книга» 1902 г.
«Яшмовая книга» переиздана в 1902 г. под настоящим именем Жюдит Готье. Книга расширена до 110 стихотворений.
Теофиль Готье (1811–1872). Дин Дунь-лин (1830–1886)
О Дин Дунь-лине известно не много. Он родился в Кантоне, на императорских экзаменах получил степень сюцая (что-то вроде бакалавра). Говорят, что он участвовал в восстании тайпинов, жизнь его была в опасности, и ему пришлось эмигрировать.
С помощью французского миссионера Жозефа Мари Каллери Дин Дунь-лин обращается в христианство, они вместе перебираются из Китая в Париж. Каллери вскоре умирает, и Дин Дунь-лин остаётся без средств к существованию.
Тут-то его и встречает Теофиль Готье, берёт жить к себе в дом и делает наставником своей дочери. Жюдит, которой тогда было 17 лет, вскоре обнаружила, что она ни много ни мало «реинкарнация китайской принцессы».
Дин Дунь-лину была поставлена трудная задача: он должен был стать не только наставником Жюдит, учителем китайского языка и культуры, но и освободить душу китаянки, застрявшую в теле француженки.
Миссия, которую Теофиль Готье доверил своей дочери, была не менее сложной: «Разгадай этого жёлтого человека и узнай, что скрывает его загадочный мозг».
Надгробная плита Жюдит Готье и её подруги и ученицы Сюзанны Мейер-Зундель (1882–1971)
Пара слов о значении «Яшмовой книги».
К моменту её первого издания маркиз д’Эрве де Сен-Дени выпустил переводы поэзии Тан. Эти тексты не то чтобы отличаются от «Яшмововой книги» – они несопоставимы.
Один из ведущих китаеведов XX века академик Алексеев отнёс переводы Сен-Дени к «образцам точнейших и обстоятельнейших переводов». А книгу Готье – к категории «переводов-фальсификаторов», «экзотических переводов».
Вывод Алексеева такой: «…на эти “переводы” устремились незнающие язык и побуждаемые, очевидно, экзотикой вроде Юдифь Готье. Как и можно было представить, они оказались большими китайцами, чем сами китайцы, упорно стараясь договорить то, чего китаец не сказал. Сочинительство под китайца госпожи Готье оказало влияние на поэтическую продукцию поэтов экзотистов (например, “Фарфоровый павильон” Гумилёва), которые, чувствуя ведущую их руку, дают себе, конечно, еще большую волю: так создается экзотика китайщины (шинуазри)».
80% стихов «Яшмовой книги» – это не переводы, а вольные фантазии. Как сказал Акутагава Рюноске, «это Китай, но не Китай».
Но именно эта книга впервые представила китайскую поэзию во Франции широкой публике и была много раз переведена за границей. Есть большая доля истины в словах испанского блогера Мануэля Дура: «Любая история восприятия китайской культуры и литературы на Западе должна быть сосредоточена на фигуре Жюдит Готье и малоизвестного китайского литератора Дин Дунь-лина».
Стихотворение Дин Дунь-лина
«Яшмовая книга» не только посвящена Дин Дунь-лину, но и содержит три его стихотворения. Так он оказался в ряду великих поэтов Китая: Ли Бо, Ду Фу, Су Ши, Ли Цин‑чжао и других. Это, конечно, вызвало недоумение у китайцев. Известный ученый Цянь Чжун-шу писал: «Дин Дунь-лин не знает стыда».
Но европейцами стихи Дин Дунь-лина не воспринимались как нечто постороннее. Одно из них перевёл на русский язык Игорь Северянин.
Стихотворения Жюдит Готье и Николая Гумилёва
Но вернёмся к нашему стихотворению. Если сравнить подстрочник Жюдит Готье и перевод Гумилёва из альбома, то мы увидим, что перевод точный.
Гумилёв с уважением относился к отцу Жюдит, Теофилю Готье, считая его одним из «краеугольных камней» эстетики акмеизма. Гумилёв перевел «Эмали и камеи» Теофиля Готье, так что выбор «Яшмовой книги» объясняется не только любовью к экзотике.
Стихотворение «Лунный свет в море» 1867 г.
Но кто же автор китайского оригинала? В первом издании он назван Ли-Су-Чон, у Гумилёва – Ли-Су-Чан.
Стихотворение «Лунный свет в море» 1902 г.
А в 1902 году он сменил имя на Ли-Оэй. Там же приведены китайские иероглифы его имени, которые читаются как Ли Вэй. В китайском языке вообще нет фонемы Оэй. Это неправильная транскрипция.
Но кто такой танский поэт Ли Вэй?
Именно такой вопрос мне задал Гу Юй 7 января, написав: «Вчера искал долгое время в сети интернет, к сожалению, ничего не получилось».
Гу Юй искал по китайским иероглифам. Я стал искать по латинской записи Ли Оэй.
Не сразу, но кое-что нашёл.
Загадка автора китайского стихотворения. Акутагава Рюноске (1892–1927)
А нашёл я статью японского исследователя – Рю Кен – об одном стихотворении Акутагавы Рюноске.
Стихотворение входит в сборник из пяти западных стихотворений, которые в 1922 г. Акутагава перевёл на японский язык. Сборник назывался «Пастельный дракон». Создан во время болезни писателя, когда тот жил в Шанхае.
Интересное совпадение: позже, в 1935 г., там вышло третье издание «Посмертного сборника» Гумилёва.
Стихотворения Жюдит Готье и Акутагавы Рюноске
На рис. 17 это стихотворение: французский оригинал и перевод на японский язык.
Стихотворения Жюдит Готье и Акутагавы Рюноске. Подстрочники
Перевод Акутагавы тоже довольно точный. Особенным является только слово касокэки – это архаизм, который трудно перевести на русский. Что-то вроде тусклый, туманный, нечёткий, размытый, эфемерный.
Стихотворения Николая Гумилёва и Акутагавы Рюноске
Это соответствует строке Гумилёва «Сквозь сонный мрак луною озарён».
Рю Кен пишет: «Используя содержание переведённого стихотворения в качестве руководства, я нашел стихотворение под названием “Яркая луна восходит над океаном” поэта средней династии Тан – Ли Хуа, которое, похоже, может быть оригиналом для перевода Акутагавы».
Ли Хуа 李華 (715–766)
Ли Хуа – писатель и поэт династии Тан. В 735 г. получил высшую учёную степень цзинь-ши. Далее он успешно делал чиновничью карьеру, его отличало ревностно-честное отношение к службе.
Во время мятежа Ань Лушаня, когда войска мятежников заняли столицу в 755 году, Ли Хуа был вынужден служить придворным чином в государственной канцелярии, тем самым оказавшись насильно вовлечённым в дела заговорщиков. После того как мятеж Ань Лушаня был подавлен, Ли Хуа понизили в должности и сослали в Ханчжоу. Но он продолжал честно служить и даже получать повышения.
И только в 765 г. из-за ревматического артрита Ли Хуа уходит в отставку, а затем под предлогом болезни удаляется от мира и становится буддистом. В результате Ли Хуа прославился ещё и как буддийский писатель, оставив заметный след в истории китайского буддизма, особенно, школы чань (по японски дзэн).
Академик Алексеев пишет о Ли Хуа так: «Он… стал проповедовать труд, воздержание и скромность во всём, вплоть до сознательной и нарочитой бедности, и кончил жизнь свою в буддийском монашестве, охладев ко всему, в том числе и к поэзии. Однако он успел написать около 30 цзюаней (свитков, книг) прекрасных стихотворений и прозаических шедевров, дошедших до нас. Прославился как прозаик. Ли Хуа – один из весьма многочисленных поэтов расцвета (поэзии) в VIII веке, но весьма малоизвестный в Европе (пожалуй, только по “Плачу на древнем поле сражений”)». Этот «Плач» Алексеев перевёл прозой.
Ли Хуа был современником великих поэтов Ду Фу и Ли Бо. С Ли Бо они обменивались стихами и эссе. У Ли Бо есть стихи, посвящённые Ли Хуа. Когда Ли Бо умер, Ли Хуа написал эпитафию.
Стихотворения Ли Хуа и Жюдит Готье. Подстрочники
Первую половину стихотворения Жюдит перевела довольно точно. Только вместо золотого зеркала у неё серебряный поднос. А вот вторая часть стихотворения даже не пересказана.
Здесь есть Чанъэ – богиня Луны, которая, как известно, была женой стрелка И, выпила эликсир бессмертия, подаренный мужу богиней запада Си-ван-му, и вознеслась на небо. Вороны у цюе означают ещё и сорок, намекая на миф о Пастухе и Ткачихе, которые превратились в одноименные созвездия и могут встречаться только раз в году, когда оба появляются на небе, а сороки слетаются и строят из своих хвостов мост, по которому влюблённые идут друг к другу.
Вороны-сороки в переводе превратились в лебедей. Бледная вода и белые облака стали белыми одеждами императорских жён.
Откуда взялись эти жёны императора?
У Ли Хуа их нет, но есть император – легендарный император Яо, который жил больше 4-х тысяч лет назад.
Трава мин-цзя и стихотворение Н. Гумилёва
Вместо жён императора есть трава мин цзя (благодатная трава).
Согласно легенде она росла около ступеней императорского дворца. Каждый день, начиная с первого дня лунного месяца, вырастал один стручок, а с шестнадцатого дня на закате опадал один стручок. Император Яо смотрел на эту траву, чтобы узнать день лунного месяца.
В стихотворении Гумилёва из альбома – «серебряный поднос», как у Жюдит Готье, но в окончательном варианте появляется «прозрачное золото». То есть Гумилёв, не видя оригинала, угадал, что у Ли Хуа «золотое зеркало».
И Гумилёв как будто чувствовал, что Жюдит Готье что-что упустила, и переделал две строки. Но тут он не угадал, конечно: написал не о благодатной траве, а о тенях набожных людей, уходящих к рощам рая.
В то же время эта отсылка к прошлому (раз «тени», значит люди уже умерли) и к священному («рощи рая») похожа на отсылку у Ли Хуа к древним и священным (поскольку тогда был «золотой век») временам императора Яо. Так что немножко Гумилёв угадал: не буквально, но похоже по смыслу.
Стихотворение Ли Хуа. Каллиграфия Лун Кэн-женя 龙坑人
На этом путь китайского стихотворения… нет, не завершается, а продолжается во всевозможных отголосках, которые были, есть и будут. Вот на рис. 23 современная каллиграфия этого стихотворения.
Гу Юй написал мне: «По-моему, можно винить в неточном переводе французскую переводчицу, Гумилёва обвинить не в чем».
По словам китайского исследователя Ян Миня, «стихотворения Гумилёва стали своеобразным “ключом”, открывшим русскому читателю Китай».
Поэтические переводы стихотворения Ли Хуа
На рис. 24 два поэтических перевода оригинального стихотворения Ли Хуа: один мой, другой Натальи Орловой, которой принадлежит недавний перевод 100 стихов Бо Цзюй-и.
Стихотворение о Ли Хуа
Ну и поскольку я, как Дин Дунь-лин, «не знаю стыда», в завершение я прочитаю своё стихотворение, написанное под впечатлением от личности и жизни Ли Хуа. Гу Юй его перевёл на китайский язык.
Поводом послужила разница в датах смерти Ли Хуа.
По версии авторитетных текстов Ли Хуа умер в 766 году, вскоре после отставки. Но это довольно странно: вряд ли он смог прославить как буддийский писатель и оставить заметный след в истории китайского буддизма, если бы у него был всего один год до смерти. К тому же другие тексты опровергают эту дату: согласно им Ли Хуа был жив в 769 и даже 774 году.
Ошибка произошла из-за неверного написания иероглифа «девять», который пишется очень похоже на иероглиф «начальный». Поэтому вместо 9-го года периода Дали, т. е. 774-го года, получился 1-ый год, т. е. 766-ой.
Ошибка вроде найдена и исправлена, но в половине сайтов интернета по-прежнему указан 766 год.
конец
На рис. 26 показан тот ветвящийся путь китайского стихотворения, о котором шла речь. Путь из страны в страну и от поэта к поэту.