Ол Томский. СТЕПАН И СТЕПАНИДА

Степан — удовлетворенный, улыбчивый, заматеревший парень лет тридцати сидел за рулём новенького автомобиля.

Вчера закончилось жаркое лето и первый сентябрьский день выдался теплым и солнечным. Метеорадар смартфона на торпедо таксомотора не предвещал плохой погоды в ближайшее время.

Ехать по утреннему городу было приятно – навигатор чертил проложенный маршрут без пробок.

Первый заказ выдался в Кудрово. Степан не любил этот «медвежий угол», но предвкушал неплохой барыш от поездки. Он включил любимую радиостанцию. На радио звучал знакомый трек Трофима «За окошком снегири греют куст рябиновый, Наливные ягоды рдеют на снегу. Я сегодня ночевал с женщиной любимою, без которой дальше жить просто не могу.» Степан вспомнил сегодняшнею ночь со Степанидой. С ней в законном браке жил он уже седьмой год.

О ком думал сейчас Степан, одному Богу было известно. Ночь провел с женой, но ещё не забыл ту случайную встречу в Отрадном. Сразу после армии, ещё до Степаниды. Одна ночь. Но видно запала в душу. И засела там занозой. Хотя потом женился, и дети пошли – вспоминал частенько, так что перехватывало дыхание.

Однако не всё так солнечно было на душе у Степана.

С утра завгар косо смотрел в его сторону. Хотя Степан старательно скрывал небольшой «парок» от выпитой рюмки и бутылки пива за ужином. Выпил то Степан от нахлынувших чувств. От тихого восторга уже сложившейся жизни. Где-то там внутри, под ложечкой у него приятно щемило: и рабочий день закончился, и вечер впереди и целая ночь.

Первая поездка была позитивной. На углу Пражской подсела смелая, симпатичная девчонка. Похоже работала по вызову.  Легкий, не о чём разговор. Накрашенная, но в меру наглая. Степан был чище и мудрее (семьянин) – он проституцию не поощрял, приносил «всю добычу в семейную казну».

Потом семья с Московского вокзала в Разметелево. Стюардесса из Пулково в Купчино. Профессор из Можайки на Ржевку. Молодой батюшка с монашками из Лавры на Карповку.

Семья из Разметелево возвращалась из Крыма. Разговорились.

— Понимаешь, старик, лето – детям нужно море и солнце. У нас это дефицит. Запасаемся на целый год.

Вот бы и нам тоже, подумал Степан, всей семьёй. Дорого наверно. И заносчиво спросил.

— А как по деньгам?

— Ты знаешь, если не шиковать, не транжирить попусту, вполне хватает зарплаты и отпускных бухгалтера и охранника ЧОП, — выпалил муж, посмотрев на жену.

Стюардесса прилетела из Паттайи. Степан не заканчивал академий, он получал образование на ходу, как говориться, смекая по жизни. Есть такой незамысловатый метод.

— Ну, как там, свежий ветер, дующий с юго-запада — спросил Степан, проявив осведомленность.

— Так себе – духота, — устало ответила девушка, — Опять пошли дожди.

— Дожди? — мгновенно отреагировал Степан. —  Ну, у нас этого добра и здесь хватает.

Степан оценивающе присмотрелся к бортпроводнице международного рейса: симпатичная, хотя и не красавица, так себе ничего, смотря на чей вкус.

Профессор из Можайки всю дорогу молчал, только подъезжая на адрес, устало произнёс:

— Что ж, это, опять они здесь копают.

Батюшка всю дорогу до монастыря, глядел по сторонам, перебирая потертые четки. Шептал себе что-то под нос. Монашки усердно крестились на мелькающие за стеклом соборы. С придыханием приговаривали: «спаси и сохрани!.. спаси и сохрани!..»

Заканчивая работу, Степан припомнил и стюардессу, идущую в форменной юбке на легких каблучках, и монашек, семенящих в черных мантиях за батюшкой мимо воркующих голубей. Подумал, многозначительно улыбнувшись: вот так, каждому своё небо.

День сложился, как по нотам. Других пассажиров он не запомнил. И хоть заметно устав, к вечеру Степан принёс в кассу честно заработанный барыш, и настроение, предвкушая законные выходные. Однако неожиданно расстроился, узнав, что бригадир лишил его премии, намекая на утренний выхлоп.

Степан бригадиру ничего не сказал. Даже виду не подал, что недоволен решением. Напарнику всё высказал: как же так – нечестно, работать значит можно, а получать премию нет.

Ругая нечестного бригадира, Степан незаметно пришёл домой. Как обычно наткнулся в квартире на беспорядок, но сегодня почему-то это вывело его из себя. Неосторожно высказал слова недовольства жене – сколько можно, всё как было, так и валяется.

Степанида, уставшая от стирки–готовки, от бесконечного каприза и шума глупых ещё детей, в ответ, тоже раздраженно выпалила

– Столько сколько нужно… И мне всё это надоело, устала – больше не могу.

Степан понял, проблемы не только на работе, но проблемы и с женой.

Степан был из деревенских, но обосновался в городе уже во втором поколении. Родители, выйдя на пенсию – уехали жить в деревню. Оставили ему просторную квартиру в спальном районе. В Псковской области у них была пришедшая в упадок родительская усадьба. Старый, добротный домик – пятистенок, только фундамент просел. Распахали огород, завели живность. Жили на природе в своё удовольствие.

Степанида – была верная, надёжная жена, но деревенская. Про таких говорят – простая как песня. Ещё помнила речку, лес, баньку по-черному. «Пропаришься, намоешься неспеша, выйдешь на воздух, дышится легко. Тихо, звезды. Придешь в дом, сядешь под образами, как будто заново родилась.   

За ужином Степан, немного выпил, вспылил (поминая недобрым словом бригадира) и беспорядок в квартире. Не удержался и всё снова высказал уставшей жене.

Ушёл к себе. Лёг в постель один.

Проспал «до первых петухов». Так Степан называл городских ворон.

Проснулся. Вспомнил нечестного бригадира, ссору с женой и подумал: поеду в Отрадное, найду её.

Не спалось. Чувствовался дискомфорт в трусах, сдавивших кровообращение. Долго смотрел в окно. Эрекция не ослабевала.

Степан пошёл на кухню, выпил чаю. Взял книгу «про войну», слова не складывались в строчку и «флаг победы никак не водружался на купол Рейхстага» … Покурил на балконе, лег в постель… затем встал и пошёл в комнату, где спала жена…Задыхаясь, бежал по разбитым ступеням лестниц Рейхстага, укрываясь от пуль и осколков… взобрался на самый верх… водрузил тело на купол и воткнул флаг победы!.. Выстрел, ещё один… Пушка… Нет, это салют!.. Ура!.. Он побежал, но был по дороге убит мыслью о том, что был не прав… Проснулся. В глаза через занавеску светило солнце. Во дворе первые автомобилисты заводили машины. Рядом сопела жена, кто-то из детей уже проснулся, слышалось несвязанное бормотание – детский лепет…Степан порывался несколько раз съездить в Отрадное уже будучи женатым, но всякий раз что-то мешало, и он откладывал «до лучших времен». А годы шли. Старшему сыну уже шесть. Мелкому – три.Однажды он съездил, но неудачно. Времени было в обрез.  Дома её не застал. Соседка сказала, что она вышла замуж.

- А давно замужем-то.

- Да, лет пять-шесть.- Дети есть?

- Есть, девочка.

- А, сколько ей?

- Да, сколько? Этот год в школу пойдёт.

Он подсчитал. Что-то ёкнуло под сердцем.

- Да, нет, не может быть.

- Что ж, не подождёшь? Она должна скоро прийти.

- Не могу. Нужно ехать – заказ есть заказ. Жаль, что не повидались.

Девочка. Семь лет. Да, нет, не может быть. Не хорошо как-то… надо бы свидеться, прояснить.Последнее время жизнь что-то не заладилась. У Степана начались нешуточные проблемы на работе: водителей сокращали, расценки снижали. Денег на семью не хватало. Жена, сидевшая с малолетними детьми, взяла подработку. Мыла лестницу в парадной, помогала во дворе дворнику, собирала вторсырьё. Какая никакая, а всё копейка в дом.Степан был не удовлетворен, не улыбался… С женой как-то стало всё напряженно – лишнею рюмку за обедом не выпьешь. Приходилось втихаря. А тут ещё хотели снять с рейсов... Бригадир объявил последнее китайское предупреждение – это значит он может существенно потерять в заработке, оказаться на низкооплачиваемой работе в обслуживающей бригаде.  А то могут и уволить. Иди потом побегай устройся, хотя водители всегда нужны…С такими мыслями Степан катил по городу, заполненному машинами, на перекрёстках долго выстаивая перед светофором. Бурча под нос: Не город людей, а город машин. С утра небо висело серою простынёй. Накрапывал мелкий дождик. На душе было гадко, как у школьника, получившего очередную двойку.

Однажды после поездки загород он оказался рядом с Отрадным. Давно собирался, а тут выдался удобный случай. Поехал. Последние теплые денечки октября закончились. Начиналась затяжная непогода с дождями, с холодными ветрами. Недалеко и до первого снега.Вдоль дороги у населенных пунктов стояли садоводы–огородники, продавая последние излишки. Где ведро с картошкой, где с поздними яблоками. Стояли букеты поздних цветов. Может купить. Наверно, ей будет приятно. Хотя муж… нет, излишне. Так, случайно заехал. Старая знакомая… вот по случаю и заскочил. Так думал Степан, ускоряя машину.Подъехав к Отрадному, Степан заметил стихийный рыночек с садоводческой продукцией. Решил прицениться.Выйдя из машины, подошёл к первой попавшейся бабульке, торговавшей овощами, и узнал в ней соседку с которой разговаривал в неудачный свой приезд.

— Вот так, кстати. Не узнали, — начал Степан издалека.

— Ну, почему ж не узнала. Узнала. К Татьяне приезжал прошлый год. Да не застал.

— Да, вот решил снова заехать. Проведать, как жизнь молодая.

— Да, видать не судьба тебе… встретиться с ней. Нету её.

— Как нету?! Что ни будь случилось? Где же она.

— Да, случилось. Поздно спохватился проведывать, — затараторила бойкая соседка Татьяны.

— Да, что с ней случилось… не захворала ли случаем. С ней всё в порядке?!

.— Да уж и не знаю, что и сказать… уехала она.

— Как уехала?!— Да, совсем уехала… дом продала!

— Как продала?! — у Степана перехвати дыхание, в горле запершило, он закашлялся.

— Да, вот как ты уехал, так месяца не прошло стали они собираться… и дом продавать. Чего не сиделось. Место хорошее. Природа. Река.

— А куда уехали?!

— Да, не знаю. Не сказали. Может в город, а может ещё куда.

— Да, неверно, правду говорят — рыба, где глубже, а люди, где лучше… О том, что я заезжал, да не застал её, вы Татьяне тогда сказали.

— Да, как же, сказала…

— Что же она?!

— Да, шибко удивилась…

— Ничего не сказала?

— Как не сказать… сказала. Говорит столько лет не заезжал, а тут надумал… видать ненароком, поэтому и не застал. — Ну, ладно. Значит не судьба.

— Да, так-то оно так… только странно это… жили, жили. А тут раз, всё продали и уехали.

— Ну, так бывает… может планы изменились…

— Может и так… а все равно странно… ну, что возьмешь что ни будь… не зря же приезжал.

— А, действительно… давайте ведро картошки.

— Есть куда ссыпать?

— В машине мешок.Степан пересыпал картошку, достал деньги – расплатиться.

— У тебя помельче-то нету, у меня сдачи не будет.

— Ну, может у кого разменяете.

— Да ни у кого, как назло, нет. Что-то плохо сегодня берут. Цветами возьмешь? Смотри — осенние, яркие. Последние. С такими и на свидание не стыдно прийти. Жаль Татьяна уехала… А ты жене подари!..

Степан возвращался в город, резво обгоняя машины. Мелькала обочина: кусты, деревья. Мелькали и мысли в голове… Как же так!.. всё неожиданно и скоро. Похоже на побег… А может, случайность, совпадение!.. может, всё зря я это удумал… затеял…  она и не помнит меня…Что ж как говориться «с глаз долой – из сердца вон» …Ехать до города было прилично и Степану захотелось пофилософствовать о жизни. Он взглянул на себя в зеркало и иронично улыбнулся.

— Вот и пойми!.. женщина создана для любви или для жизни.

Он припомнил всех женщин-пассажиров, которых когда-либо перевозил. Тех, кто вызывал в нём интерес: ночную бабочку, бортпроводницу, монашек. Женщин семейных. Подумал и о жене.

— И что такое любовь? «Может быть у кого-то есть готовый ответ!» — спросил у своего отражения.

Степан стал рассуждать, как деревенский, практичный мужик, утративший корни.

Жизнь есть жизнь — это просто и грубо, а любовь, здесь ведь особая деликатность. Создай семью, роди ребёнка, обзаведись хозяйством. Дом, то да се… Роди и воспитай, поставь на ноги…

— Вот и пойми... легко любить молодую красаву — всё при всём, ладная, руки белые, но жить с ней это другая наука. Поди разберись!..

Вечером вся семья собралась за столом. Степанида в настроении хлопотала на кухне.\

— Что случилось, Стеша? — спросил Степан. — Ты будто лампочка сияешь!

— Ничего! День такой. Почему-то на сердце так хорошо.

— Чего в нём особенного — день как день.

— Да, нет! Вот смотри, я сегодня и за работу получила. Немного, но всё копейка. И Павлика учительница похвалила. Говорит в математике способный. И ты картошечки подкинул. Рассыпчатая, как деревенская. И цветы… Хорошо. Тут засияешь… Может наливочки выпьем по чуть-чуть.

— Знаешь, ты выпей, а я не буду… завтра на работу?

— Ну, как знаешь, и я не буду… и так хорошо.

Степан смотрел на сияющею жену и улыбался. Да, былого восторга от устоявшейся жизни он уже не испытывал. Жизнь сложнее и всё в ней складывается не так как хотелось бы. Но есть и этот маленький праздник, есть и нечаянная радость в семье, что живы все и здоровы. И где-то там внутри, под ложечкой по-прежнему приятно щемит: впереди ещё и вечер, и целая ночь.