Петр Дубенко. ПИСЬМА ИЗ ПРОСТОКВАШИНА В ГРЕЦИЮ

Признаться честно, я очень давно и чуть более чем полностью разочаровался в современных литературных премиях. Еще лет десять назад я, как человек, который пытается выглядеть в глазах окружающих думающим интеллигентом, обязательно вносил в список книг для прочтения очередного победителя какой-нибудь общероссийской премии. Однако все эти книги оставляли после себя чувство глубочайшего разочарования. Поэтому в какой-то момент я просто зарекся обращать на них внимание. Но когда лауреатом «Большой книги» за 2021 год неожиданно стал исторический роман, я сразу понял, что сделаю исключение из собственных правил.

Итак, новый роман Леонида Юзефовича «Филэллин». Названием служит термин сродни таким словам, как германофил, русофил и т. п. Эллин – вдруг кто не знает! – это грек, соответственно филэллины – те, кто любит греков. В XIX веке так называли европейцев, которые тем или иным образом участвовали в греческой национально‑освободительной революции 1821–1829 гг.: кто-то жертвовал деньги, кто-то оказывал влияние на политическое руководство своей страны, а кто-то вступал добровольцем в освободительную армию. Вот таких людей называли филэллинами. Им-то и посвящен роман, который вызвал двойственное впечатление.

Идея романа

Начать, думаю, стоит с общей идеи произведения, как наиболее положительного момента. Итак, первая треть девятнадцатого века в России, да и во всей Европе, была эпохой больших надежд. Не так давно разгромили Наполеона, и все русское общество – общество победителей – с нетерпением ожидало перемен в судьбе отечества. Во многом именно отсутствие каких-то положительных сдвигов стало причиной восстания декабристов, подавление которого окончательно поставило крест на всех мечтах о прогрессе. Тут-то как раз и подоспела Греческая освободительная война, которая для многих русских патриотов стала символом мечты, уже погибшей на родине. И тогда демократически настроенные жители Российской империи, разочарованные в Александре I и его внутренней политике, устремились в Грецию, чтобы хотя бы там, на чужбине, построить то, что они хотели бы видеть в России.

Поэтому неслучайно в одном из эпизодов книги главный ее герой – отставной штабс‑капитан Григорий Масцепанов, рассуждая о том, какой, на его взгляд, станет Греция после победы, говорит, что это будет страна, такая же прекрасная, как наша матушка Россия, только без казнокрадства и произвола чиновников. Вот такая у него мечта.

Вообще, у каждого филэллина в этой книге – а их довольно много – имеется свой образ будущей Греции. Будь то главный герой Масцепанов или второстепенные персонажи: французский полковник Шарль Фабье, русский грек Костандис и другие. Все они, стремясь в Грецию сражаться ради ее свободы, мечтают о прекрасном будущем. И каждый из них, оказавшись наконец в гуще событий, понимает, что все их фантазии – просто иллюзии, которым не суждено сбыться. Так, тот же Масцепанов, например, оказавшись в рядах греческой народной армии, видит, как даже во время войны, когда все европейские газеты с пафосом пишут о небывалом единении греков в борьбе за свободу, местные вельможи и полководцы разворовывают или транжирят поступающую помощь, а солдаты освободительной армии грабят мирных жителей греческих городов. И апогеем его разочарования становится сцена в конце романа, когда после победы, на Акрополе, который в свое время защищал отряд Масцепанова, новый король уже свободной Греции строит свой дворец. Главный герой хочет на него посмотреть, но охрана требует купить для этого билет, а когда Масцепанов отказывается, заявляя, что проливал здесь кровь за этого самого короля, его выгоняют самым грубым образом.

В общем, как мне показалось, именно иллюзии, а главное, их крушение под натиском реальности, – и есть главная идея романа. И если я все правильно понял, тогда «Филэллин» мне понравился. Тема действительно очень интересная, глубокая и многогранная. И в романе она раскрыта. Конечно, можно поспорить о степени этого раскрытия, можно поднять и другие вопросы, но в целом с общей идей, на мой взгляд, в произведении все хорошо. Но тут сразу надо сказать, что это стало… ложкой меда в бочке дегтя.

Смешались в кучу кони, люди…

А теперь, похвалив роман, можно перейти к разговору о его недостатках, которых, к сожалению, оказалось гораздо больше, чем достоинств. Прежде всего, мне абсолютно непонятен выбор литературной формы. С этой точки зрения роман построен на трех составляющих:

· письма персонажей;

· их дневники;

· вымышленные разговоры с близкими людьми, которых нет рядом.

То есть налицо попытка совместить в рамках одного произведения довольно разные литературные формы: письма – это обращение на бумаге к другому человеку; дневник – откровения с самим собой; а вымышленный разговор и вовсе устная речь. Эксперимент смелый, по-моему, даже слишком, но само по себе это скорее повод для похвалы. Однако проблема в том, что и в письмах, и в дневниках, и в вымышленных разговорах текст абсолютно одинаковый. И это порождает серьезные проблемы. Тем более что все отрывки, представленные в разной литературной форме, еще имеют и разных повествователей. Например, один из персонажей, камер-секретарь императора Игнатий Еловский, по определению очень образованный и просвещенный человек, а вот другая героиня, Наталья Бажина – малограмотная жительница пермской глубинки. Но памятные записи первого и письма второй написаны совершенно одинаково, с использованием длинных сложносочиненных предложений, сочных красочных оборотов, метафор и т. п. И если еще можно допустить, что секретарь императора писал настолько вычурно, пусть и в своем личном дневнике, то уж заподозрить в том же самом необразованную простолюдинку при всем желании не получится.

Таким образом, можно констатировать, что в ходе смелого эксперимента все смешалось в кучу: кони, люди, филэллины и многие другие. Поначалу такое отсутствие индивидуальности у фрагментов романа, в которых повествование ведется от совершенно разных лиц, вызывало у меня легкое недоумение. Ближе к середине – серьезные вопросы, а в конце уже откровенное недоверие к автору.

А это точно письма?

Вторая проблема текста – нарушение коммуникативной оси, что для эпистолярного жанра смерти подобно. Для начала приведу небольшой пример. Представьте ситуацию: главный герой арестован по ложному доносу, брошен в тюрьму и содержится в ужасных условиях. Дать знать о себе родным он поначалу не может, но потом благодаря добрым людям у него появляется возможность отправить весточку старшему брату, который имеет некоторые связи и может похлопотать за него. Как вы думаете, будет ли в такой ситуации нормальный человек писать письмо на двадцать с лишним страниц, и прежде чем в самом конце попросить брата о помощи, расскажет ему миллион подробностей, каждая из которых к сути дела не имеет никакого отношения? Скажем, планировка тюрьмы и ее техническое состояние. В итоге читаешь письмо, которое задумывалось как крик души, мольба несчастного о помощи, а оно наполнено деталями красочными, но совершенно бесполезными как для автора письма, так и для его адресата. Старший брат, к слову, тоже молодец, и с точки зрения многословности от младшего не отстает.

Как тут не вспомнить Н. И. Белунову и ее знаменитый труд «Искусство эпистолярия в художественном произведении»: «Если эпистолярное произведение теряет жесткую ориентацию, оно утрачивает смысл и превращается в косвенный информатив для читателя, и служит для изображения, а не осуществления коммуникативной ситуации».

Основным нормам эпистолярной коммуникации в романе «Филэллин» противоречат и некоторые формы выражения субъектных отношений. Одно из основных несоответствий – наличие персонажей второго плана в эпистолярной прозе. «Чужая» речь, которая служит формой выражения данного плана, включается в эпистолярный диалог как посторонний речевой отрывок.

Обязательно хочу отметить, что «Филэллин» представляет собой классический художественный текст, зачем-то совершенно противоестественным образом втиснутый в рамки эпистолярного жанра. И самое обидное как раз то, что если бы этот же текст был составлен в виде классического повествования от третьего лица, то получился бы замечательный текст. Очень красивый, образный и поэтичный. Поэтому я, убей бог, не понимаю, зачем нужно было строить его в виде эпистолярки, тем самым делая несуразным и убогим.

Имя им – легион

Роман не слишком большой, но при этом в нем очень много персонажей. И если не бо́льшую, то значительную их часть я бы назвал избыточными.

«Избыточные персонажи – одна из главных причин, лишающих сюжет органичности и превращающих повествование в серию эпизодов. Вводя в сюжет любое действующее лицо, вы должны спросить себя: есть ли у него важная функция в общем сюжете? Если ее нет – персонаж нужен только для колорита или заполнения пустоты» (из книги Джона Труби «Анатомия истории»).

Две трети действующих лиц вообще никак не влияют на сюжет и развитие основной идеи, а только пожирают страницы, очень много страниц. Это баронесса Криднер, престарелая религиозная фанатичка, воспаленным бредням которой посвящен значительный объем. Поручик Драверт и его сестра, которую в одном из эпизодов безуспешно пытаются сделать любовницей императора. И еще многие другие – перечислять не имеет смысла. Все они внезапно, без всякой связи и причины, появляются из ниоткуда, не делают ничего важного для развития сюжета, и так же стремительно исчезают в никуда.

Кто-то обязательно возразит, мол, введение этих персонажей работает на создание атмосферы, общего настроения романа и т. д. Данный аспект, безусловно, важен, без него хорошего произведения не получится. Но когда на создание атмосферы тратится две трети общего объема книги, на мой взгляд, это все же слишком.

Кот с оттянутым хвостом

Как итог, из-за огромного количества избыточных персонажей роман действительно распадается на серию никак не связанных эпизодов, по большей части скучных, медленных и тягучих. И это влечет за собой еще одну проблему – повествование очень сильно затянуто. Вся первая половина – это экспозиция и завязка сюжета, в которой по большому счету ничего не происходит.

А вот хоть какое-то развитие событий начинается только во второй половине, но и там постоянно возникают непонятные отступления, никак не связанные с общей канвой повествования. Получается такой винегрет из множества разрозненных эпизодов, которые вроде бы и нанизаны на одну нить, но при этом чем-то единым, органично связанным все равно не становятся.

Корень проблемы

Итак, что мы имеем в качестве промежуточного итога? С одной стороны, хорошая очень интересная идея, которая просто потонула во множестве избыточных персонажей и связанных с ними совершенно пустых эпизодов. С другой – очень красивый красочный язык, который совершенно не соответствует выбранной форме повествования.

Я добросовестно и очень долго пытался понять, почему же так получилось? И я бы, наверное, не нашел ответа, если бы не наткнулся на интервью Леонида Юзефовича газете «Коммерсантъ», посвященное именно «Филэллину». Цитирую: «Центральной идеи в романе нет, их много, и все родились непосредственно во время работы над ним, а не на стадии замысла. А поскольку работать над «Филэллином» я начал в 2008 году, за 12 лет они менялись, дополнялись, усложнялись, накладывались друг на друга».

Другими словами, Юзефович сам не понимал, о чем и для чего пишет, в принципе. Вернее даже так: на стадии подготовки к роману он понимал одно, в начале работы над ним – второе, к середине процесса стал понимать третье, а к завершению осознал четвертое. И каждый раз, когда его озарял новый взгляд на собственное произведение, он не начинал его заново и даже не исправлял уже написанное. Он просто писал продолжение с учетом нового понимания.

Так стоит ли удивляться, что в результате получилось нечто похожее на знаменитое письмо из Простоквашина, которое писали одновременно трое: Шарик, Матроскин и Дядя Федор. Вот роман «Филэллин» очень сильно напоминает такое письмо. Только оно гораздо длиннее и писали его не трое, а два десятка незнакомых друг с другом людей.

Вполне предсказуемый результат: нагромождение разрозненных эпизодов, невнятных персонажей и совершенно бессмысленных сюжетных линий. И в этом безобразии, как жемчужина в навозе, потонула по-настоящему хорошая задумка.

Ну и напоследок, в качестве постскриптума, надо обязательно сказать, что к реальной истории национально-освободительной войны в Греции роман не имеет вовсе никакого отношения. В принципе, сам автор честно говорит, что не ставил перед собой такой цели: рассказать о борьбе греков за свободу. По его характеристике это «оптическая лаборатория по исследованию русской души». Так что если вы собирались читать «Филэллина» именно ради этого, лучше передумать.