Полина Орынянская

По эту сторону зимы

Сладки и пряны привкусы заката. Густеет воздух, лёгким тяжело. И моря разноцветное стекло о берег бьётся. Как шероховато ложатся тени на вечерний мир и режут свет на дольки апельсинно, как тонконого в море входит пирс... Позвякивая цепью, словно псина, причмокивая бортом на волне, кемарит лодка – золотая шпрота. Босым ногам и камушкам на дне щекотно. А там, вдали, где рвётся горизонт на тучи и холодные приливы, откуда век за веком гонит норд барашков по волнам нетерпеливо, там печи топят, посмотри: дымы ползут по небу белыми клубами. А здесь, по эту сторону зимы, остаток дня лениво тянем мы солёными губами...

Бусины

Лето – ласточка в зените. Рвётся к морю, на прохладу занавески бледный ситец... Как настойчивы и жадны эти жаркие ладони, эти ласковые губы... То ли полночи бездонней, то ли дни пошли на убыль, – словно бусины, похожи, словно петельки на спицах. Отпусти меня, хороший, не поётся мне, не спится...

Три цвета лета

Когда желтеют листья тополей, я различаю в памяти своей три цвета лета. Первый – золотой. Он плещется на дне усталых глаз. Веранда. Вечер. Скучное лото. Речных буксиров сумеречный бас. Потом на плеск реки да ивняки ложится темень (это цвет второй). Оттуда прилетают мотыльки, их целый рой. Они стучатся крыльями в окно – нам всё равно, мы – вдох и выдох, жаркий силуэт. А третий цвет… и ночь, и день на чашечках весов лиловой предрассветной тишины, и наши руки переплетены, и сны прошиты ниткой птичьих голосов...

Поздние яблоки

Тонкой прозрачной ниткой шьётся судьба к подолу. В сумраке зябком, зыбком тлеет осенний холод – жёлтой свечой бессилья (руки тонки и ломки), красным огнём осины, синим огнём конфорки. Помнишь, от поздних яблок ранняя осень млела? Ты позабыл, а я бы снова в рассвете белом слушала, как поётся пчёлам в уставших травах и как гудит в колодце – гулко, прохладно, ржаво... Маетно без тепла мне... Шли бы себе и шли бы к речке – смотреть, как в плавнях солнце плеснётся рыбой. За полдень – чай с вареньем, и попадаешь в путы лени и светотени... Сумрак. Врастаю будто в чёрную землю-горечь, в сонную немочь света. Как седина в узоре переплетённых веток, тянется, гаснет, тает облако-снегоноша. Нянчи меня до мая, холодно мне, хороший...

Ко дну

Холод. Февраль. Я тихонько иду ко дну, будто на счастье брошенная монетка. Можно ли бросить на счастье?.. Качнётся ветка. Птица взлетит (всплывёт?) надо мной в саду. Помнишь июньскую пригоршню земляник? Я нанизала их на травинку, помнишь? Время не слишком торопится мне на помощь, привкус у памяти сладок, горяч и дик... Мутно течение белой зимы-реки. Ветер спускает со снежного неба стружку. Вечер – большая синяя рыба-кит – тихо подплыв, целует меня в макушку...