Севрикова Светлана

***

Стала я старой. Слишком и даже очень.

Не о мужчинах думаю – о морщинах.

Знаете, что мне снилось минувшей ночью?

Будто была я в песочных часах песчиной.

Крохотной бледной точкой. Почти как эта: .

В том полушарье нас таких было – куча –

Сто миллионов. Мнящих себя поэтом.

Крохотных. Бледных. Точек. Велимогучих.

Времени шелест. Шорох. Шуршанье. Шёпот.

Скользкие грани. Горло воронки узко…

Как туда тянет! … Не беспокойся, что ты…

Я не об этом… Миленький, не волнуйся!

Я без намёка. Мало ли что приснится! -

Склеп лемнискаты*, желоб воронки, бездна…

Главное – жить мне. Чтоб за тебя молиться.

Буду беречь себя. Я обещаю. Честно.

*Лемниската – знак бесконечности.

***

Бренный мир, беременный печалью,

Горькими настойками поя,

Шерстяной укутывала шалью

Ласковая бабушка моя.

Ясны, как глубины Иордани

Кари её очи, полны слёз.

– Отдохни, – шептала, – от страданий,

К новым испытаньям приготовьсь.

Покрывала поправляя складки,

Целовала бледное лицо…

Уж она про родовые схватки

И про муки мира знала всё.

***

Люблю людей наивных и простых,

Безбожно говорящих слово "ихний",

Похожих на беспечные цветы,

Врывающихся в жизнь весёлым вихрем.

Глядящие прекрасно и чудно

В глаза, и через них как будто в душу,

Они про кофе говорят "оно"...

И, может статься, так оно и лучше..

Зато их лица добрые – светлы,

Зато камней за пазухой не прячут…

Не поправляй их сердце, не стыди!

Пускай оно останется "горяче".

***

Своей же молодости шепчешь:

- Ушла, и бог с тобой, дитя.

Мне без тебя немного легче.

Теперь-то я смогу шутя

Босой душой по жарким углям,

По лезвиям и острию,

В просторах замкнутого круга,

Стезю протаптывать свою.

Переходя на хлеб и прозу,

Монашьи ризы примерять.

Недаром скажут: "Баба с возу",

Когда уж нечего терять.

Будя сирень в соседней роще,

Не беспокойся обо мне...

Мне без тебя намного проще

На этой сказочной войне.

***

Сорок. За сорок. Сам себе вдруг историк.

Памяти морок разумом озари.

Жизнь - это блюдо с горкой арбузных корок.

Слопан последний ломоть твоей зари.

Выпороть на смерть или распять на дыбе –

Вот что решает совести страшный суд.

Море ошибок – стайками мелких рыбок.

Зёрна как зёрна... может и прорастут.

***

Не в семнадцать и не в тридцать,

Разменяв десяток пятый,

Угораздило влюбиться

В подорожники и мяту.

Сердце трепетно, но тихо

Ёкнув, дрогнуло и сжалось,

Красотою розы дикой

Упоённо наслаждаясь.

И одно воспоминанье

Кружит голову поныне:

Горьковатое дыханье

Зацветающей полыни.

Да еще пастушьей сумки

Скромный цвет на кромке лета... –

Кто бы знал, да кто бы думал –

Станет всё-таки заметен.

***

У детей свои родятся дети,

А у тех когда-нибудь – свои…

…Жили-были мы на свете этом:

«Бульбаши», «хохлы» и «москали»…

А ещё – «жиды», «америкосы»,

«Фрицы», «чебуреки», «татарва»…

Изумляясь, слушает курносый

Эти устаревшие слова…

Как смешно глазёночки таращит,

Поражаясь глупости людской…

Хорошо, что он ненастоящий –

Мир, где каждый каждому чужой!

Мир, который сам к себе не ласков, –

Сам себе и жертва и палач…

…Только ты, читая эту сказку,

Правнуку – пожалуйста, не плачь!

***

В двадцатом веке

и в двадцать первом

мы жили-были.

В тысячелетье

втором и третьем –

существовали…

Но «в попе шило»

сменив на мыло,

крыло на рыло,

Мы постепенно

как динозавры

повымирали.

В себе копаясь,

мы разучились

смотреть на небо,

Не научившись

глядеть с любовью

друг другу в очи…

И не хватило

на всех незрячих

огня и хлеба…

Не повторяйте

ошибок наших!

Спокойной ночи.