Алексей Курганов. ТРИ АВГУСТОВСКИХ ДНЯ

– У тебя отпуск когда кончается? – спросил Федор.

– Через неделю, – ответила Марина. – А что?

– Ничто. Хочешь в Ялту?

– А… – она даже растерялась. Какая Ялта? При чем тут Ялта? Она не собиралась ни в какую Ялту!

– Как это в Ялту?

– Очень просто. Мне надо дня на три в Ялту. По работе, ну и искупаться, позагорать.

– А я тут при чем?

Федор в ответ то ли недовольно, то ли раздраженно поджал свои толстые губы.

– Поясняю для тупых: приглашаю. За компанию, – и нахмурил брови, дескать, нельзя же быть такой бестолковой! Чего непонятного-то?

– Интересно, – все так же растерянно усмехнулась Марина. – А я-то в качестве кого?

– А без всякого качества, – ответил он вроде бы совершенно нейтрально, но получилось, как всегда, с этакой самодовольной хамоватостью. – В качестве бывшей жены и любимой женщины. Тоже, понятно, бывшей! – добавил он, чтобы сразу внести ясность и не давать никаких совершенно ненужных, долгоиграющих намеков.

– Ты серьезно? – задала она следующий вопрос, который по уровню идиотизма как раз и не требовал никакого серьезного ответа.

– А что такого-то? – Вот теперь он действительно начал сердиться. – Может, хочу сделать тебе такой вот незатейливый подарок. Просто подарок! В память о былом! Могу я сделать или нет?

Марина пожала плечами.

– Сделать, конечно, можешь (Федя – три медведя! Фокусник чертов!), – и все же не удержалась, хотя все и так давно понятно: – Ты по новой, что ли, предлагаешь?

– Чего?

– Ну… – она на секунду замешкалась, – сойтись, что ли?

– Ничего такого я тебе не предлагаю. – Он нарочно выделил это слово – «такого», потому что, похоже, уже и сам был не рад, что затеял весь этот дурацкий разговор. – Я. Тебе. Предлагаю. Поехать. Черт – полететь! В Крым. Просто так. Приставать не буду. Обещаю. Хочешь, расписку напишу?

– Да… То есть – нет! – спохватилась она. Какие расписки? О чем? Ну дурдом! Настоящий! – А если мне самой… Понимаешь?

– Не понимаю. Чего еще?

– Ну… захочется.

– С какой это стати? – Он даже удивился. Или сделал вид?

Нет, он не только фокусник, но еще и артист! И беспардонный хам! «С какой стати?» С той самой!

– С той самой! – разозлилась теперь уже она. – Если ты не забыл, я все-таки женщина! С нормальными гормонами!

– А-а-а… – догадался он и сделал такую физиономию, словно только что совершил какое-то грандиозное, уму не поддающееся открытие. Потом немного помолчал, чего-то сообразил и решительно-отрицательно замотал головой. Свою голову Федя всегда любил. Холил, лелеял и вообще тайно гордился. Своей головой он был похож на кубинского лидера Фиделя Кастро Руса в дни его боевой молодости на Плайя-Хирон.

– Не, Мариш, это вряд ли!– Ее запрос он понял по-своему, по-«медвединому». – Там в августе столько баб собирается… И таких, что тебе до них… – он махнул рукой, – как до Луны. И то голодными ходят. Мужики там в это время – большой дефицит! А уж тебе-то, с твоей внешностью… – И он огорченно и, кажется, вполне искренне махнул рукой еще раз.

Ну, не сволочь, а?

– Хам! – рявкнула Марина. – Никуда я с тобой не поеду!

– Как знаешь… – он, казалось, ничуть не огорчился. – Было бы предложено. Ты это… новый купальник себе, что ли, купи. Вот деньги.

Нет, ну как с таким медведем можно о чем-то серьезно разговаривать? С таким можно только бороться!

– Номер будем общий брать или отдельные? – спросил он уже не подходе к гостинице.

– Общий, – сказал Марина и обиженно надулась. – Нечего деньгами разбрасываться.

– Ох ты, ах ты, какая хозяйственная! Да не жмись!– Федор довольно похлопал себя по нагрудному карману. – Монета есть! Гуляй, рванина, от рубля и выше! Разрешаю!

Море весело и беззаботно плескалось совсем рядом – минут пять ходу. Шикарное место «Отель Палас»! Хорошо быть молодым, богатым и глупым медведем без ревнивой супруги-медведицы, от которой шаг вправо – шаг налево приравнивается к попытке побега из родимой берлоги!

– Пойдем пожрем, – предложил он, как всегда, незатейливо, когда они наконец оформились, поднялись в номер и распаковались.

– Да, – поморщилась Марина. – Лексикон как на скотном дворе.

– При чем тут скотный двор? – удивился он.

– При том, что пожрем. Нормальные люди уже давным-давно кушают. Или едят.

– Это точно, – согласился он. – Правильно я все-таки сделал, что с тобой развелся. Умный я мужик.

– Ты не умный. Ты богатый, – уточнила Марина и не удержалась, съязвила: – К сожалению, часто это очень разные вещи.

– Интеллигенция! – с удовольствием произнес он иностранное слово. – Где уж нам, лапотным… Ну, ты идешь или нет?

– Заказывай! – протянул он ей меню таким барственно-ленивым жестом, словно дарил корону Российской империи, и повернулся к почтительно склонившемуся официанту. – Водка у вас какая есть?

– Любая, – не моргнув глазом соврал официант. Он был профессиональным хамом высокого полета, и тонкости курортной жизни знал в совершенстве. За это его, собственно, здесь и держали.

– Тогда двести, – согласился Федор.

– Какую прикажете?

– Любую. Только чтоб прямо с холодильничка. Со слезой чтоб.

– Ты чего это с утра-то? – недовольно сказала Марина, когда официант, отметив заказанные блюда, изогнулся своим беспозвоночным телом и неслышно испарился в глубине колонн.

– Хотца, – нахально ответил бывший муж. – Имею право.

– А я тогда тоже выпью, – неожиданно заявила она. – Тоже водки.

– А чего молчала? – недовольно прищурился Федор. – Надо было больше взять.

– Ага! Бутылку!

– Ух ты, ох ты! – ехидно ответил он. – Прям заучила всего! Захочу и возьму! Имею право!

– Вот я и говорю: алкаш поганый! – согласилась Марина. – А нажрешься, я тебя в номер не пушу!

Глаза у Федора как-то сами собой округлились, а зрачки начали вращаться в разных направлениях.

– Да! Знал я, что ты нахалка, но до такой степени…

– А тебя, между прочим, никто и не просил меня с собой брать!

Федор задумался.

– Эт точно, – вынужден был согласиться он. – Инициатива наказуема. А вот и графин! – обрадовался он, когда у стола опять нарисовался почтительно-хамоватый официант с подносом, уставленным закусками и графином. – Ну, чего? Поехали? «За наше случайное знакомство!»

– Я тебя предупредила, – повторила Марина.

– Да, любовь – штука сложная, – согласился Федя и быстро разлил водку по рюмкам. – Не дай, как говорится, бог никому – и дай бог каждому!

«Эх, ма, тру-ля-ля, они толсты как сосиски!» – запел на сцене эстрадный певец, поразительно похожий на подходившего к ним официанта. Публика в ответ одобрительно зашумела. Певец залоснился взглядом и, не прерывая разудалого пения, радостно затряс своими брыластыми щеками. Он был уже немолод и походил на старого сытого кота‑пройдоху.

– Хорошо сидим! – похвалил окружающую обстановку Федор. – Хоть иногда так вот отдохнуть, по-человечески! А то ворочаешь, ворочаешь – а для чего? А, Марин? Ребенка бы мне, что ли, родила!

– С какой это радости? – поморщилась Марина. – И вообще, мы с тобой, если ты уже позабыл, два года как в разводе. Безотцовщину рожать?

– Вот только не надо! – протестующе затряс головой Федор. – Я человек порядочный! Я от своего ребенка никогда не откажусь! Не то что некоторые!

– Ишь ты, какой благородный, – услышал он в ответ усмешку. – Прям такой завидный дядечка жених – куда там! Может, посвататься?

– А вот этого не надо! – решительно возразил Федор и в очередной раз почти твердой рукой ухватился за горлышко графина. – Да, порядочный, и этим, между прочим, всегда гордился и горжусь!

– Хватит хлебать! – опять не выдержала Марина. – Запомни, Михайлов: я тебя на себе в номер не потащу! Хватит, натаскалась в свое время! Ты же за эти два года еще больше пожирнел! В тебе же сейчас, наверно, килограммов сто!

– Девяносто пять, – уточнил Федор. – А таскать меня никуда не надо. Я и сам еще в состоянии. Ну, чего, будем?

– Мне полрюмочки, – предупредила Марина, и в этот момент у их столика нарисовался здоровенный негр.

– Разрешите вас пригласить на танец? – галантно полусклонившись, спросил негр, вопросительно кося лошадиным лиловым глазом на Федора.

Федор тут же обиженно надулся. Марина с любопытством глядела то на негра, то на Федора.

– Да пожалуйста, – буркнул наконец обиженный. – Окажите уважение. Сделайте любезность.

– Извиняюсь, – сказала Марина. – Ихь бин не в настроении. Да и муж у меня очень ревнивый, – ядовито добавила она и опять стрельнула глазками в Федора. Тот насупился еще больше.

– Какой я тебе, на хрен, муж! – зашипел он на нее, когда вежливый негр отошел на неслышимое расстояние. – Ты завязывай с такими шуточками! Я тебя уже не один раз предупреждал!

– Ага! – понесло и Марину. – А ты хочешь, чтобы этот черный подумал, что я обычная проститутка?

– При чем тут проститутка? – опешил Федор. – Ты чего вообще о себе воображаешь‑то?

– А ты разуй глаза, посмотри вокруг! Кто здесь с мужиками сидит?

Федор ничего непонимающе огляделся. Да, картина была более чем очевидной: то ли день был такой… игривый, то ли сезон в самом своем эротическом разгаре, но милыми семейными парами здесь сегодня даже и не пахло.

– М-да-а-а, – только и осталось сказать ему. – Тогда извиняюсь. Срочно надо выпить.

– Предупреждаю, – в третий раз повторила Марина.

– Не, ерунда это все! – продолжил Федор, хрустя маринованным огурцом. – Какая из тебя… На тебя только один раз взглянуть, сразу поймешь: обычная ба… женщина. Какой дурак на тебя клюнет?

– Ты-то клюнул, – ядовито напомнила Марина.

– Отставить! – рявкнул бывший муж. – И опять же, когда это было!

– Все, хватит пить! – решительно сказала бывшая жена. – Поднимайся! А то еще, как в прошлый раз, песни начнешь орать. Стыдись тут с тобой перед людьми.

До номера добрели довольно быстро: и десяти минут не прошло, хотя в трезвом состоянии там ходьбы – меньше минуты.

– Эх! – довольно крякнул Федор. – Хорошо посидели! Я, пожалуй, с тобой ляжу!

– С какой стати? – удивилась Марина.

– Для продолжения знакомства, – пояснил тот, игриво позыркивая пьяными глазами. – Опять же на хрен, вдвоем теплее.

– А я, между прочим, не замерзла, – возразила бывшая супруга.

– Вот всегда ты такая вредная, – горестно заключил бывший супруг. – Попросишь тебя о какой-то ерунде, дел-то на копейку – а нет, ты раздуешь на целый рубль!

– Только не пристраивайся, – сразу предупредила Марина. – Знаю я тебя! Тихой сапой, не успею и опомниться…

– Ох ты, ух ты! – притворно загоревал Федор. – Пожалела девство нетронутое! Чего тебе, жалко, что ли? Разочек-то?

– Так, все понятно! – разозлилась он уже не на шутку. – Иди на свой диван! Ишь ты, какой хитренький!

– Да ладно! Все пучком будет! – успокоил ее Федор, вылезая из штанов. –Я, может, и не смогу сразу-то… Навыки растерял! Все эта работа! Ну, чего ты стоишь как статуя! Ложись, не отсвечивай!

– Кстати, общая постель – не повод для продолжения, – сказал он уже утром – И вообще, хватит меня соблазнять. Тоже мне, нашлась… обольстительница!

– Во-первых, ты сам ко мне в койку первым полез, – возразила она, и была, конечно, права. – Никто тебя за уши не тянул.

– Так пьяный же был! – удивился Федя. – И вообще, нечего тут голой передо мной расхаживать! – вдруг рявкнул он. – Это ты нарочно! Я тебя сразу предупреждаю: никаких далеко идущих планов! Мы с тобой в разводе, и опять замуж я не собираюсь!

– Жениться, – сказал она.

– Чего жениться?

– Мужики женятся, а не замуж выходят. Дожил до седых му...ей, а так и не…

– Все – и он решительно поднялся с кровати. – Мне по делам пора! Вот тебе деньги! Развлекайся!

– Подожди, – тихо сказала она.

– Тебе чего, тысячу раз надо повторять?

– Да я не об этом… Надо тебе в трусах резинку подтянуть. Как маленький, ей-богу…

Остальные два дня прошли для Марины просто прелестно: пока Федор мотался по своим рабочим делам, она с утра до вечера купалась, загорала, сидела в кафешках, ходила по магазинам – в общем, отрывалась по полной. Отрываться было приятно и необременительно: Федор в деньгах ее не стеснял, да плюс к тому она прихватила сюда и собственных. Все правильно: праздность – это естественное состояние благополучного человека, а вот работа, что бы ни говорили разные ученые умники, всегда насилие над свободной личностью. Может быть, поэтому сегодняшние олигархи так отчаянно воруют?

Федор лишь вечером вваливался в номер заметно уставшим, тем не менее преувеличенно бодрым голосом звал ее в ресторан.

– Только без выпивки! – строго предупреждала Марина.

– Ну, двести граммов…

– Иди один!

Федор обиженно шмыгал носом, бормотал что-то вроде «Пропала жизнь!», но все‑таки соглашался на «сухость».

– Вот знаю тебя, Федюк, сто миллионов лет, – задумчиво сказала Марина, – и до сих пор не пойму, когда ты врешь, а когда говоришь правду.

– Это почему же? – спросил Федор. Было понятно, что загадочность приятно тешила его самолюбие.

– Потому что физиономия у тебя уж больно рабоче-крестьянская.

– Зато ты как акула! – вспыхнул оскорбленный в лучших чувствах и подло оскорбленный таким неслыханным коварством рабоче-крестьянин. – Тоже не поймешь: то ли ты просто пугаешь, то ли сейчас действительно укусишь.

Посидели, помолчали. Солнце плавно закатывалось за горизонт, и этим плавным и неторопливым движением создавало настроение, при котором так хорошо говорить друг другу безобидные, ни к чему не обязывающие гадости.

– Да, и с тобой не сахар, и без тебя какой-то хрен… – вздохнул Федор. – С такими бабами, как ты, жить нужно вахтовым способом: пара месяцев вместе, месяц – отдых. Как нефтяники на буровых.

– Это, Федя, не мы такие, – ответила Марина, – это жизнь такая. Постоянно напрягаться – помрешь раньше времени. Постоянно отдыхать – помрешь от скуки. Нету середины. Обидно! – Да ладно, Федюк, чего понапрасну напрягаться-то! – продолжила она беспечным тоном, чтобы разрядить обстановку, и нежно-ободряющим движением погладила его по лысеющей голове. – Все равно ведь ничего не изменится. А если не изменится, то… – и опять дотронулась до его плешины. – Парик, что ли, тебе купить? Я видела, здесь есть недорогие и довольно современные. Китайцы делают. Ох уж эти китайцы! Чего они только не производят в своем Китае…

Три дня – не три года, хотя не так уж и редко бывает, что и три года пролетают как три дня. В родной город они прилетели уже поздним вечером.

– Ладно, разбежались, – сказал Федор, когда они подъехали к Марининому дому.

– Ага, – ответила она. – Спасибо за доставленное удовольствие. Привет жене и детям.

– Черт! – выругался Федор. – Я же подарки забыл купить!

– Ох, Михайлов! – покачала головой Марина и, перегнувшись, достала с заднего сидения большую полиэтиленовую сумку. – Вот твоей Марусе махровый халат, а ребятам – игрушки.

– Когда же ты успела? – удивился он.

– Успела… Я всегда все успеваю.

– Да… – Казалось, он даже расстроился. – Я иногда думаю, может, зря мы разбежались-то?

– Да брось! – легкомысленно махнула она рукой. – Ничего не зря! И жалеть ни о чем не надо! У тебя семья, детишки. У меня… – она на мгновенье замолчала, потом преувеличенно бодро продолжила: – …тоже все нормально.

Посидели, помолчали. Да, пора расставаться!

– Федь, я знаешь, чему удивляюсь? – вдруг спросила Марина. – Почему она тебе не изменяет? Или все-таки погуливает? А?

– Да ты что! – он даже испугался. – Какая гульба! Два пацана!

– Нет, не два, – ядовито поправил Марина и ткнула пальцем в его сторону. – Три!

– Я… – «якнул» возмущенно Федор, но она не дала ему договорить.

– Ну, все! Звони, если чего!

Она вышла из машины и пошла в свою квартиру. Федор нажал на газ и поехал к себе. Дома его ждала супруга и двое очаровательных сыновей-двойняшек, правда, не родных, а рожденных Марусей в первом браке. Впрочем, Федор был им неплохим отцом, а Марусе – нормальным мужем, к тому же и на работе его тоже ценили и уважали.