Светлана Ос

Заведи себе врага

...А на дальних берегах,

Если сердце – не из робких,

Заведи себе врага

В черной шелковой коробке.

Пусть, свободою влеком,

Он скребется в ней ночами

Под серебряным замком

За стальными обручами.

Утянув на дно свинцом,

Пусть сознанье пьет и волю,

Дышит пламенем в лицо

И шипами руки колет,

И во сне клыком кривым

Перекусывает вены…

Ты и он – две головы

Изумрудной Амфисбены, –

Не свои в чужом миру,

Прочно сцеплены хвостами.

Всё играете в игру,

Всё меняетесь местами..

Волчок

Не броди, не думая ни о чем,

По неровно скошенной полосе.

Говорят, за лесом живет волчок –

Он не так уж страшен, не так уж сер.

Окна-двери заперты на крючок,

Проглядев до одури глаз нули,

Ждет волчок, когда заживет бочок

И другое-прочее, что болит.

Он летал за вереском по ночам,

Он искал до неба путей простых,

Но его печаль – не твоя печаль,

А твоей печали и след простыл.

Не ищи укромный его приют,

Колыбельных грустных не голоси:

Он опять уляжется на краю...

...А тебе останется – укусить.

Как никто другой

Разбившись о витражное стекло,

Шальная птица вырвется на волю

И упадет со сломанным крылом,

Ни страха не почувствовав, ни боли,

Когда под злые выкрики зевак

Ее закружат мартовские воды…

(Никто не дорожит свободой так,

Как истинный заложник несвободы.)

Себя и жизнь не в силах превозмочь,

Не человек – разменная монета

Однажды станет королем на ночь,

Проспав с захода солнца до рассвета.

И пусть, случайным сном упившись всласть,

В реальности он жалок и смешон, но…

(Никто не любит так успех и власть,

Как от рожденья этого лишенный.)

Засохший тополь смотрит не дыша,

На лик звезды, сияющей сквозь тучи.

И от благоговения дрожат

Корявые, изломанные сучья,

Когда к ее лучам сквозь синий мрак

Он тянется, предчувствуя блаженство…

(Никто не ценит совершенство так,

Как жертва своего несовершенства.)

В час, когда я умру…

Звуки и краски сна

Призрачны и легки:

То ли твоя струна

Звонче моей строки,

То ли моя строка

Тоньше твоей струны.

Небо несет река

С Северной стороны.

И за один глоток

Чистой воды живой

Каждый заплатит в срок

Сердцем и головой.

Проданное за грош,

Время замедлит бег.

В час, когда ты умрешь,

Я замолчу навек.

Будущей долгой тьмы

Прошлым не искупив,

В мире и порознь мы –

Звенья одной цепи,

Только замерзших рук

Холодом не согреть..

В час, когда я умру,

Ты перестанешь петь.

Панночка

Очерти этот круг. И еще один круг. Вот – мел.

Очерти наугад: первый – в сердце, второй – в уме:

Между явью и сном, между светом и тьмой, Хома.

Разуверь себя в том, что иллюзия – не обман.

Не ищи судьбоносные знаки ни там, ни тут,

Не смотри, как в тебе пробуждается прежний Брут –

Ты сильнее его, ты – надежда окрестных бурс,

И такие, как ты, никогда не меняют курс

На параде планет, где идут за звездой звезда:

Выбирай хоть какую – любая ответит «да»...

...Только нет, не Ее – этот выбор для всех табу, –

Что летает ночами в сосновом своем гробу

По-над городом тенью, не видимая никем,

Только ветер по крышам и рябь по Москве-реке...

Ей сигналит рассвет, заприметив ее едва,

Но не видит она, потому что она мертва.

Под словами ее рассыпаются в прах листы,

Ей земля – как погост, а на нем – куполов кресты,

Ей людское – тюрьма, а за гранью его – простор...

На таких виражах выживают один на сто.

Остальным суждено провалиться за окоём,

Потому что лица нет и имени у нее,

Только пепел в руках, только яд и свинец в крови.

Только Вий может с нею поспорить и только Вий

Равен ей по природе, по сумраку из-под век:

Он – такой, как она, тоже – нежить, не человек...

... А покуда всерьез не жалеется ни о чем,

И покуда тебе не наскучила жизнь еще,

И из проклятых бездн не доносятся смех и вой,

Открестись от Нее тонкой линией меловой,

Раздели мир на два, и рассеется колдовство:

Что мертво за чертой – то уже навсегда мертво...