Сергей Берсенев
Член Союза писателей России, член Российского Союза писателей, заслуженный писатель МГО СП России, заслуженный поэт Московии, член экспертного совета ВСД «Русский Лад», победитель общественно-литературной премии «Русь моя-2019» имени Сергея Есенина
Аксиома деда
Я улицей так воспитан,
учил меня в детстве дед –
свои не стреляют в спину,
свои не приносят бед.
Железная аксиома,
оспорить – затронуть честь…
Набито уже оскомин
на тему сию – не счесть.
За истину – без оглядки
в побоище – двор на двор,
чтоб не засверкали пятки,
не рыкнул чтоб друг в укор.
По жизни – как по проспекту;
и я – вслед, и – вслед за мной…
Во тьму ли шагали, к свету –
казались врагу стеной.
Казались несметной ратью –
былинные силачи…
Да кто-то наслал проклятье,
тайком затупил мечи.
Да кто-то открыл ворота,
пока мы смотрели сон…
Он тоже отсюда родом,
любил колокольный звон…
Но как в поговорке – слушать
и сути его не знать…
За грош продаются души,
и дом, и отец, и мать…
И помню я, перед смертью
мой дед, что познал бои:
«Хоть плачь, – говорил, – хоть смейся –
свои предают, свои…»
Кажутся нелепым, жутким фильмом...
Кажутся нелепым, жутким фильмом
новости, бросающие в дрожь:
или мы герои кадров, или…
Слов приличных и не подберешь…
Горький, затянувшийся период…
Люди-патриоты – как стена!
Не о трость больного и перила
в бедах опирается страна…
Чем сильнее бьют, тем русский крепче –
и не раз отведают кулак
те, кто со слюной толкает речи
о России – так ее и так!
Мол, стереть с лица земли навечно
этот гордый и упрямый сброд…
Чтоб нигде не собиралось вече –
вырубить под корень россов род!
Кончится страшилка о фашизме,
выветрится нечистью из душ –
проживем в ладу остаток жизни;
в сторону – кто против, кто не дюж,
кто поник, стихиями прижатый,
чей из года в год тускнеет след!
Молния – в полнеба, гром – глашатай…
Мчится в чистом поле Пересвет…
Живем...
Живем, оберегая наших близких,
и помним тех, кто нас оберегал
поступками, а не по переписке;
чьи были так надежны берега.
Их нет уже ни рядом, ни далече;
лишь чувствуется ангела крыло…
И веришь, что судьбу не искалечат,
что силы есть – на свет сквозь бурелом!
Врываешься туда, куда не просят,
где вместо добродушия – капкан,
где тощий календарь гнусавит: «Осень!
До первых холодов дыши пока…»
Но есть всегда у человека выбор –
уйти в забвенья темный коридор…
А может, стоит – с гордостью на дыбу,
продать остаток нищенский втридор?..
«Втридорога!» – договорить успею,
услышит пусть мой уязвимый друг!
Споем еще, что на земле не спели:
я – ангелом, ты – вознесеньем рук…
Эта книга
Эта книга прочитана,
постранично изведана…
Ничего нарочитого
не нашел в ней и вредного…
Не споткнулся о сложности
на пути к пониманию…
В свою душу хорошее
из нее переманивал.
Не завидовал автору,
его строгому почерку:
знал: свобода и каторга –
все когда-нибудь кончится…
Все когда-нибудь выльется
в точку черную, страшную…
Дочитал, но не вынесу…
Коли смерть – врукопашную!
Что грядет продолжение –
убедиться б воочию…
Самым ценным пожертвовать –
пусть живет многоточие!
Медник
Опять затишье перед боем –
в дремоте грозные слова…
И где бы взять сейчас припоя –
спаять во фразу два и два?
Во сне мне виделось намедни,
как душу заперли в острог…
Трудись во имя Бога, медник,
паяй надежней между строк!
Паяй, чтоб те не разругались,
подобно людям, городам…
Не ради славы и регалий –
от них душе одна беда!
Приходит с по́том вдохновенье…
Да разве сильных удержать?
Пары кислотные развеем –
так легче истиной дышать!
Так понимаем после точки
(а к ней здесь все пути ведут) –
неиссякаемый источник
течет, пока мы ценим труд.
Позови за собою в даль...
Позови за собою в даль,
где душа – бунт громо́в и молний.
Я дышать бы тебе не дал,
ни единого слова молвить…
Я бы сам тишиной молчал,
пожирал бы тебя глазами –
расстрелял Купидон колчан,
в ожидании чуда замер…
Разве сказочный этот мир,
полный чувств, красоты, уюта,
посреди непролазной тьмы –
не дареное Богом чудо?
Разве то, что не надо слов,
пробираясь сквозь догмы к сути –
не основа ли всех основ,
за которую нас осудят?
Ты характером твердым – сталь:
и во мне, говорят, есть стержень…
Позови за собою в даль,
даже если весь свет рассержен…
Сон
Как же долго хранится все это
В закутке нерассказанных снов…
Янина Юдина
Нам порою такое (!) приснится:
утром думаешь – вот чудеса!
Журавля ухватил – не синицу,
и не рвется из рук в небеса!
Отчего же так прятался долго
в закутке, словно мышь, этот сон?
Как забытая книга на полке,
где подробно – про жизнь, обо всем…
Родили́сь в ней, с годами росли мы…
Каждый верил в звезду свою, ждал…
Видно, время пришло стать счастливым,
да забыть злое слово «нужда».
Видно, ангел-хранитель заметил,
что ему на подмогу пора…
Может, есть справедливость на свете
для потомка свечи́ и пера…
И, взбодрившимся, не удивиться –
отчего сны сбываются вдруг,
журавля ухватить – не синицу,
и не выпустить счастье из рук!
Теплый вечер
Теплый вечер… Да еще костер
лижет языком ступни босые…
А в стихотворении простом
многое мечтателю по силам:
сказку подарить, душой принять,
что не смог бы в жизни прозаичной…
Го́рода соблазны променять,
сросшиеся с разумом привычки
вот на эти чудо-облака,
озера прозрачность ледяную…
Денно поклоняться не богам,
клясться еженощно «Повинуюсь!»
вам, сидящей рядом на бревне,
голову склонившей на плечо мне –
самой близкой… Я по чьей вине
всматриваюсь в искры увлеченно…
Только не молчите у костра,
как недосягаемая тайна…
Будто – семь печатей на устах,
и надежда на взаимность тает…
Монолог Александра Яшина
Александру Яшину, Веронике Тушновой, Злате Ростковской…
Нам экзамен Божий по плечу с тобой:
сказано не раз ведь – не чета.
Привыкать не буду, буду чувствовать,
буду по глазам твоим читать;
покидать насиженное гнездышко
ради редких, но желанных встреч…
Буду умирать с тоски и вновь дышать,
обретать сознание и речь.
Это я так думал, что мы сильные –
строчку я впишу и строчку ты…
Белые листы, чернила синие –
нет, не получается четы.
Я всегда – по случаю, урывками,
будто ветер быстрый и шальной.
Вот и судьбы – как дороги, в рытвинах,
и как тень – вина перед женой.
Мы умрем – не станет треугольника,
но мне дорог каждой встречи миг…
А Господь, отняв и эту толику,
не простит, что я любил двоих.